Статья посвящена проблеме нейроэндокринных взаимоотношений между истинными нейромедиаторами адренергической и холинергической природы, а также нейромедиаторами пептидной природы с нейросекреторными нейронами, регулирующими секрецию гонадотропинов и пролактина. Дана характеристика около 30 нейромедиаторов различного происхождения с учетом их локализации в структурах ЦНС, причастности к синтезу и секреции гонадолиберина, гонадотропинов, пролактина, а следовательно, и функционирования репродуктивной системы в целом. Проанализировано значение гормонального фона половых стероидов в системе этих сложных взаимосвязей. Приведены собственные сведения и данные литературы о динамике изменения уровня катехоламинов в структурах гипоталамуса, причастных к регуляции гонадотропной функции гипофиза; корреляционные отношения между изменением уровня половых стероидов и гонадотропинов в крови в ходе цикла и динамикой изменения катехоламинов и люлиберина в гипоталамусе. Обсужден вопрос о возможных механизмах координации различных нейромедиаторов адренергической природы и аминонейромедиаторов с различными механизмами действия в регуляции нормального функционирования репродуктивной системы. Рассмотрен вопрос о целесообразности лечения нарушений репродуктивной системы центрального генеза путем сочетанного использования гормональных препаратов и препаратов, дающих нейротропный эффект.

Весной 1996 г. проведено обследование обеспеченности витаминами С, А, Е, В2, В $ и каротиноидами 32 лиц обоего пола, страдающих инсулиннезависимым сахарным диабетом в условиях домашнего питания. У большинства обследованных (68,8%) выявлен сочетанный дефицит витаминов группы В (56—66%) и каротиноидов (50%) при хорошей обеспеченности витаминами С, А и Е. Таким образом, оптимизация витаминного статуса больных является неотъемлемой частью комплексного лечения данного заболевания.

Изучено влияние длительной терапии глюренормом на показатели суточного артериального давления (АД), центральную гемодинамику и диастолическую функцию левого желудочка у больных инсулиннезависимым сахарным диабетом (ИНСД) с гипертонической болезнью I и II стадии. Больные были разделены на две группы: в 1-й группе (п = 24) пациенты принимали манинил (5—20 мг/сут) и нифедипин (20—50 мг/сут), во 2-й группе (п = 24) — глюренорм (60—150 мг/сут). Контрольные группы составили больные ИНСД без артериальной гипертензии: в 3-й группе больные принимали глюренорм, в 4-й — манинил. Установлено, что снижение АД наблюдалось у 88% больных 1-й и 2-й групп на 2-й неделе лечения, и максимально снизилось к концу 12-й недели. Снижение АД, как у больных 1-й, так и 2-й группы сопровождалось уменьшением общего периферического сопротивления, улучшением диастолической функции левого желудочка и отсутствием влияния на сократительную способность миокарда. Одним из возможных механизмов гипотензивного и вазодилатирующего эффектов глюренорма явилось снижение уровня базального инсулина, значения которого у больных 1-й и 2-й групп были выше по сравнению с группами контроля и положительно коррелировали с показателями суточного АД.

На территории Западной Сибири проведены комплексные эпидемиологические исследования распространенности йоддефицитных заболеваний (ЙДЗ). Оценивали частоту зоба, определяли экскрецию йода с мочой у детей, а также анализировали показатели уровня неонатального тиреотропного гормона (ТТГ), определенные в ходе скрининга врожденного гипотиреоза. Полученные данные подтверждают ценность определения уровня ТТГ у новорожденных для выявления степени выраженности ЙДЗ. Частота выявления повышенных уровней ТТГ (более 25 мЕд/л) у новорожденных в Западной Сибири (1,69%) значительно выше, чем в исследованных ранее провинциях Канады и Австралии (не имеющих йодного дефицита) и городах Южной Польши, где присутствует умеренный дефицит йода. Анализ частотного распределения уровня неонатального ТТГ в различных географических регионах Тюменской области свидетельствует о более высокой частоте ЙДЗ в Заполярье, Приполярье и Приуралье. Эти данные совпадают с ранее полученными сведениями о повышенной частоте зоба и сниженной экскреции йода с мочой в этих регионах. Мониторинг уровней ТТГ, выполняемый в рамках программы скрининга врожденного гипотиреоза, может быть использован для оценки распространенности ЙДЗ в популяции.

Предпринята попытка определить значение тиреоидных антител для клинической практики. Обследовано в динамике 47 больных диффузным токсическим зобом (ДТЗ) (46 лиц женского и 1 — мужского пола) в возрасте 15— 65 лет. Антитела к рецепторам ТТГ при определении радиолигандным методом, основанным на оценке степени блокады связывания ТТГ с его рецептором в присутствии сыворотки больного, выявлены у 85% больных в стадии декомпенсации ДТЗ. Антитела к тиреоглобулину (ТГ) выявлены у 55,6% больных до лечения. Содержание ТГ в крови превышало нормальное значение у 42% больных. Антитела к микросомальной фракции (МС) выявлены у 59% больных. Активность антител к рецептору ТТГ зависела от тяжести заболевания, степени увеличения щитовидной железы и размеров зоба. Частота выявления антител к ТГ и их титры не зависели ни от тяжести тиреотоксикоза, ни от размеров зоба. Частота выявления антител к МС достоверно повышалась только с увеличением размеров зоба. В процессе лечения ДТЗ мерказолилом частота обнаружения и титры тиреоидных антител постепенно снижались. Через 6 мес антитела к рецепторам ТТГ обнаруживались у 57% больных, активность их также уменьшилась. Частота обнаружения антител к МС уменьшилась до 45%, частота обнаружения антител к ТГ практически не изменилась. Через 1 год антитела к рецепторам ТТГ обнаруживались у 29,4% больных. Частота обнаружения антител к ТГ и МС уменьшилась до 25 и 20%> соответственно. Таким образом, высокий процент выявляемости антирецепторных антител при ДТЗ наряду с зависимостью тиреоидного статуса от их титра подтверждает их ведущую роль в патогенезе заболевания. Присутствие антител к ТГ и МС не более чем у половины больных ДТЗ и отсутствие четкой связи антител с различными клинико-гормональными параметрами заболевания указывают на их значение в качестве маркеров аутоиммунного процесса в щитовидной железе, но не определяет специфики ее поражения. Антитела к рецепторам ТТГ являются наиболее информативным иммунологическим тестом для диагностики ДТЗ и маркером иммунологической ремиссии заболевания.

Целью настоящего исследования явилось изучение эффективности различных способов контроля за введением 100 мкг йодида калия с целью профилактики эндемического зоба. Исследование проведено в регионе с легким и умеренным дефицитом йода. Обследовано 104 ребенка 10 и 11 лет. Лица 1-й группы получали 100 мкг йода 5 раз в неделю, дети 2-й группы принимали ту же дозу препарата ежедневно, обследованные 3-й группы служили контролем. Через 3 мес в 1-й группе медиана концентрации йода повысилась с 4,9 мкг/л до нормальных значений (12,1 мкг/л), во 2-й группе содержание йода в моче также увеличилось с 5,3 до 9,9 мкг/л, но оставалось в диапазоне легкой йодной недостаточности. В контрольной группе также было отмечено увеличение содержания йода в моче до 7,8 мкг/л. Через 6 мес отмечено некоторое снижение экскреции йода с мочой во всех группах; скорее всего, такие колебания йодурии были обусловлены нерегулярностью приема препарата. Через 6 мес после отмены препарата содержание йода в моче стало ниже исходного. Частота случаев увеличения щитовидной железы через 6 мес, несмотря на колебания ренальной экскреции йода, снизилась в обеих группах примерно в 2 раза: с 13,8 до 7,1% в 1-й группе и с 23,3 до 12,5% во 2-й группе. В контрольной группе частота увеличения щитовидной железы не изменилась. В нашей работе мы показали высокую эффективность использования йодида калия с целью профилактики и лечения эндемического зоба в районах с легкой и умеренной степенью йодной недостаточности. Однако применение этого метода требует большой ответственности, так как нерегулярный прием данного препарата снижает качество проводимого лечения.

На основании обследования 14 здоровых взрослых мужчин, включающего определение в перферической крови содержания основных андрогенов надпочечников и яичек, а также их предшественников по синтезу, эстрадиола и гонадотропных гормонов гипофиза, установлено, что показатели основных андрогенов надпочечников и яичек не коррелируют между собой. При изучении гормонального статуса 24 пациентов с гипогонадизмом обнаружено, что дефицит синтеза яичковых андрогенов не компенсируется гиперпродукцией надпочечниковых андрогенов. Установлено также, что продукция тестостерона у пациентов с приобретенным анархизмом, не получавших ранее заместительной терапии андрогенными препаратами, составляет приблизительно 1/12 от продукции этого гормона у взрослых здоровых мужчин. Из полученных данных авторы делают вывод, что секреция яичковых и надпочечниковых андрогенов не имеет единого механизма регуляции.

По данным специальных, но не всегда полных отчетов и соответствующих исследований, каждый десятый взрослый житель России страдает тем или иным заболеванием органов пищеварения (Григорьев П. // Мед. газета. — 1996. — 24 апр.). Своевременному их выявлению способствовало широкое внедрение в клиническую практику эндоскопических исследований с использованием унифицированных методов оценки полученных результатов. В то же время эндоскопические исследования все еще часто проводятся без обязательного получения биоптата для последующего гистологического и, что более значимо, иммуногистохимического исследования. Последнее позволяет более объективно судить об этиологических причинах заболевания, среди которых особое место занимают эндокринные.

Проведено сравнительное изучение характеристик связывания [³Н]-16а., 17а-циклогекс-3'-енопрогестерона (I) и [³ Н]-прогестерона (II) с белками растворимой фракции матки крысы. Установлено, что I специфически взаимодействует с рецептором прогестерона, но не с другими белками. Его сродство к рецептору, оцененное по величинам K_d (11,6 ± 2,0 нМ), Kj (15 нМ), относительной конкурентной активности (0,89 ± 0,35 и 0,33 ± 0,04 при использовании [³Н]-1 и [³Н]-П соответственно), лишь ненамного уступает сродству природного гормона (K_d = 6,9 ± 2,6 нМ; Kj = 8,5 нМ; относительная конкурентная активность = 1). Диссоциация комплексов [³Н]-1 и [³Н]-П с рецептором носила двухфазный характер при сходных величинах константы скорости диссоциации (k"j = 1,8 • 1(Г⁵ С^-1; кД — 4,5-10^⁴ С^-1). Особенностями взаимодействия [³Н]-1 с рецептором по сравнению с [³Н]-И служат меньшая доля быстродиссоциирующих [³Н]-1 -комплексов и меньшая способность [³Н]-1 предотвращать деградацию рецептора. Высказано предположение, что выявленные особенности отражают различия в конформации рецептора и сопряжены с селективностью действия I.

Высказывается гипотеза о возможной каузальной роли изменения концентрации аскорбиновой кислоты в головном мозге в развитии психопатологии у диабетиков. Для проверки гипотезы измеряли содержание аскорбиновой кислоты в коре мозга крыс через 21 сут после индукции стрептозотоцинового диабета или через 1 ч после внутрибрюшинной инъекции раствора глюкозы в дозе 5 г/кг. Впервые установлено, что концентрация аскорбиновой кислоты в коре мозга крыс повышена как при диабете (456 ± 26 мкг/г ткани против 415 ± 32 мкг/г в контроле; р < 0,01), так и при острой гипергликемии (475 ± 54 мкг/г ткани против 406 ± 65 мкг/г в контроле; р < 0,001). Это свидетельствует в пользу предположения о том, что изменение концентрации аскорбиновой кислоты в мозге диабетиков может способствовать развитию психопатологии. В печени концентрация аскорбиновой кислоты понижена при стрептозотоциновом диабете (на 17%; р < 0,001), но повышена при острой гипергликемии (на 24%; р < 0,01). Анализ полученных данных позволяет высказать гипотезу о том, что гипергликемия ингибирует секрецию аскорбиновой кислоты из печени в кровь у крыс и транспорт аскорбиновой кислоты через кишечную стенку в кровь у людей.

Сахарный диабет — клинически и генетически гетерогенное заболевание, характеризующееся абсолютной или относительной инсулиновой недостаточностью и (или) периферической резистентностью тканей к гормону. Каждое из этих нарушений по отдельности или в различных комбинациях снижает потребление глюкозы тканями и повышает концентрацию этого моносахарида в крови больного. Состояние гипергликемии является необходимым и с течением времени достаточным условием развития так называемых поздних осложнений сахарного диабета (преимущественно сосудистых — диабетических ангиопатий). Эти хронические осложнения диабета являются главной причиной высокой инвалидизации и смертности больных, представляя тем самым не только серьезную медико-социальную, но и экономическую проблему [60]. Эта проблема усугубляется еще и тем, что в последнее время отмечена тенденция к росту заболеваемости диабетом [42], ожидаемая распространенность которого к 2010 г. составит около 215 млн человек [59]. Кроме того, для наиболее распространенной формы заболевания — инсулиннезависимого (тип II) сахарного диабета (ИНСД) — характерны запаздывающая диагностика и недовыявление заболевания в общей популяции, приводящие к значительно заниженной оценке его распространенности [29, 30].

Атеросклероз и связанные с ним нарушения углеводного обмена выходят за рамки узкокардиологических проблем и так или иначе являются предметом пристального внимания врачей различных специальностей, в том числе и эндокринологов. В повседневной практической деятельности большинство эндокринологов оставляют решение вопросов, связанных с гиперлипидемией, "на потом", так как, во-первых, на протяжении многих десятилетий полноценная компенсация сахарного диабета и гипотиреоза — состояний, при которых наиболее часто встречаются вторичные гиперлипидемии, — была затруднена; во-вторых, отсутствовали эффективные и безопасные средства для лечения гиперлипидемии, что заставляло поколения врачей скептически относится к возможности реальной коррекции нарушений липидного обмена. Улучшение методов компенсации сахарного диабета, возможностей в лечении гипотиреоза поставили клиницистов перед проблемой необходимости дополнительной терапии гиполипидемическими препаратами, поэтому вопросы патогенеза и лечения гиперлипидемии представляют для них большой интерес.